Шершни – грязное и вонючее водохранилище, и если бы не Леха, Виктор никогда бы сюда не поехал, но тот сумел настоять на своем. Как в прошлый раз, когда вместо «Пражского пивовара» они пошли в шаурмячную.

Однако все было не так уж плохо. Жарился шашлык, пиво – много пива – охлаждалось в воде. Вечер обещал быть хорошим. Забылся Бородка, вынесший мозг на совещахтунге, забылся хуй из МИАЦа, имя которого произносить нельзя, чтобы не стошнило. Забылся даже Кокушкин, долбоеб и опездал, который снова накосячил в проектной документации.

Виктор сидел возле дерева, прислонившись к нему спиной, отхлебывал из полторашки нефильтрованное и смотрел, как Леха трудится возле мангала, размахивая картонкой, а девочки нанизывали мясо на шампуры. Сегодня ему, пострадавшему на производстве, решили устроить вечер расслабухи.

Внезапно небо вдруг осветилось. Стало светло, как в день падения знаменитого метеорита. Подул горячий ветер. Горячий? Сейчас же сентябрь, бля!

Он заорал что-то вроде: «Все в укрытие!» – или типа того, но было поздно. Еще одна боеголовка упала прямо на противоположный берег, километрах в трех. Виктор вспомнил, что в такой ситуации необходимо принять какую-нибудь странную позу, чтобы порадовать археологов, но не успел.

Проснувшись, он первым делом подумал, что надо будет рассказать об этом сне Бруту. Тот его постоянно радовал разными пиздатыми снами, а ему самому было нечего рассказать, – сны его были тоскливы и однообразны, и напрямую зависели от того, что он посмотрел на ночь.

На работу Виктор снова проспал, но, так как пока никто не звонил, то и похуй. Зевая, он пошел поссать. Почесав по пути пузо, он открыл дверь ванной.

Что за хуйня? Крышка унитаза сама приподнялась, и из-под нее хлынула грязная вязкая вонючая субстанция.

– Блядь! – емко сказал он. Сбегал за телефоном, потом вернулся и встал на крышку унитаза.

Нагуглил телефон диспетчера, он стал звонить ему, параллельно направив струю в ванну. Было занято. И снова.

Ванна. О ней-то он и забыл. Она уже тоже была наполовину полна. Виктор впал в отчаяние.

Внезапно в его голове мелькнула мысль: если у него на четырнадцатом этаже такая хуйня, то что внизу? Там должен был быть полный пиздец.

Крышка с силой поднялась, и он едва успел спрыгнуть. Фонтан нечистот ударил в потолок, обрызгав мужчину. Тот сразу протрезвел и начал действовать.

Буквально через две минуты, забрав документы и разные ценные вещи, которые ему удалось найти в определенных местах, он уже был у лифта. Лифт еще не успел прийти, как появилась его соседка-адвокатша, босая, в одних трусиках и лифчике, тоже слегка забрызганная говном, в руке ее был скомканный плащ, но она никак не могла его расправить. В глазах ее было отчаяние.

Виктор неплохо ее знал, даже как-то тайно пытался познакомиться в фейсбуке под другим именем, но, в отличие от других соседок, не пытался подкатить, предполагая, что ему ничего не обломится.

– Вам помочь? – спросил он учтиво.

– Га… га… – сглатывала соседка, пока наконец-то не выдала. – Говно!

– И у меня, – лучезарно улыбнулся Виктор. – Интересно, что случилось?

В лифте она наконец-то взяла себя в руки и позволила ему накинуть на себя плащ.

– Моя Джесси захлебнулась, – сказала она грустно.

– Сожалею, – ответил кавалер. – Я не знал, что у вас были дети.

– Это черепашка, вы, идиот!

– Я же сказал, что сожалею.

Они вышли из подъезда, где уже была толпа жильцов. Все смотрели на дом, и Виктор тоже повернул голову. Первые этажи были полностью затоплены, и канализация уже начала выдавливать окна, кое-где через открытые форточки вовсю хлестало.

Завыла сирена. И чей-то трагический голос произнес:

– Внимание! Это не учебная тревога! Наша страна подверглась террористической атаке! Просьба организованно покинуть город и укрыться в кустах! Внимание!..

Как назло, машина до сих пор была в ремонте. Пришлось пешком идти в садик за дочкой. По пути ему удалось разжиться несколькими бутылками дорогого коньяка, выплывшего в потоке нечистот из «Мавта». Во всяком случае, последние часы жизни будут прожиты не зря.

Дети были уже выгнаны на улицу и стояли, кто в одном сапожке, кто без шапки. Ошалевшие воспитатели бегали вокруг, как идиотки. Кто-то громко звал его дочь, и он увидел жену.

– Тебе бы только бухать, – сказала она ему, увидев жидкое сокровище у него в руках.

– Молчи, женщина, – ответил он. – Сама же потом спасибо скажешь, когда мы будем мерзнуть в лесополосе.

И он влились в нестройную колонну беженцев.

А говно все прибывало и прибывало, выбивая люки колодцев и заливая дворы, детские площадки и проезжую часть. Кое-где поток подмыл дорожное полотно, и автомобили стали проваливаться десятками. Кто-то произнес слово «говнобомба», и его тут же подхватили.

Наверное, они были правы.

– Помыться бы, – сказал Виктор.